У меня сто килограммов часов
Герой труда. Часовщик
Вячеслав Курасов: Часы сейчас делают отвратительного качества, с уже заложенной неисправностью. Чтобы они через год ломались, человек покупал новые, а заводу была прибыль.
Вот ко мне дети подойдут, станут, рот откроют: «А что вы делаете?». Конечно, у меня ж тут крутится все, я с лупой сижу, интересный какой-то человек. Так и у меня было интересный человек сидел. Раньше, правда, не такие интересные сидели. Раньше сидели деды страшные в синих халатах с черной лупой и папиросой в зубах. Вот у меня лупа красивая, зеленая. Я черные не люблю.
Механизмы завораживают. А чего ж не завораживать? Все точно, красиво. Раз часы ожили, стали работать.
Мастера старые раньше говорили, мол, как нам трудно, тридцать пять видов часов, и все надо знать. Так вот сейчас доходит до трех с половиной тысяч. А почему? Пришел Запад к нам, другая цивилизация пришла. Сейчас надо учиться новым часам, современному стилю работы. Вот я и учился. В Москву ездил на фирме работал, в Германии работал в крупнейшей фирме по ремонту часов, которая обслуживала двести пятьдесят городов страны.
Мы в России балуемся. Там люди работают в полном объеме, насыщенно. Это не то что пять пробило пошел домой. Нет. Дали тебе десять часов, будь добр, сделай, какие б они ни были сложные.
В Германии я был единственным русским на фирме, где было сорок восемь мастеров-немцев. И все они думали, что приехал совсем тупой человек, поэтому сразу же посадили вокруг меня четырех мастеров. Они сидели и просто смотрели мне на руки. Три месяца я постоянно сдавал экзамены: отремонтировал часы на проверку. В общем, было очень сложно.
Я свое дело нашел. Главное, получается все. Вот ко мне сейчас подходят: «Научите нашего сына часы ремонтировать. Он хочет, он будет ходить». Отвечаю: «Нет». Логика вот какая. Раньше приводили к мастеру ученика, и он у него два-три года жил, присматривался, дышал с ним одним воздухом, впитывал энергетику работы, проникался. Это вам не три месяца курсов. А у меня где он будет сидеть? Я с утра до вечера хлопочу, а его учить надо. Ученик должен быть ближе сына. Не дошел я еще до того момента, когда можно брать ученика.
И еще: мне жалко будет этого ученика. Потому что ему, чтобы стать на ноги, нужно будет лет пятнадцать упорно учиться часовому делу. Это действительно очень трудно: по восемь часов сидеть, согнувшись над механизмом. Так что профессия потихонечку чахнет. Да только это не значит, что она не нужна. У нас сейчас восемь часовых мастеров на весь Брянск. А лет через пять-десять вообще может один остаться.
Часы сейчас делают отвратительного качества, с уже заложенной неисправностью. Чтобы они через год ломались, человек покупал новые, а заводу была прибыль.
Раньше одну деталь изготавливали десять человек. Они ее шлифовали, полировали, закаливали. Сейчас два человека: один вырубает на станке, другой вставляет в часы. Перешли на пластик и алюминий, и часы стали одноразовыми. А раньше ходили по пятнадцать лет.
Настоящих специалистов, таких, у кого я, например, учился, теперь нет. Зато очень много «слепил почистил». А это не мастерство.
Работа у нас хирургическая иголочками, пинцетиками. Инструментов очень много разнообразных, и ими нужно уметь работать. Ведь это продолжение твоих пальцев.
Очень, очень душевная работа. Заставляет постоянно думать. Должен думать, что ты крутишь, под каким давлением, а может, это вообще не нужно откручивать. И задача стоит хирургическая: спасти часики, чтоб жили еще.
Я мгновенно вижу, что за человек передо мной. По глазам, по первым словам. Изучаю жизнь нашу. И прихожу к тому, что она уж очень нас давит. Жизнь у нас с такими контрастами! Например, пришла женщина, говорит: вот только сейчас могу себе позволить отремонтировать часы наручные. До этого в сумке носила будильник. А приходят люди и с часами в стоимость машины.
Я себя нашел. Часовщик это психическое. Я и в жизни такой. Часы научили. Стараюсь, чтобы все было аккуратно, надежно, удобно.
Если переводить на килограммы, у меня дома килограммов сто часов.
Встаю в семь и прихожу в десять. В отпуске не был десять лет. За грибами хожу. Велосипед спортивный у сына отобрал езжу.
Москву люблю. Там отдыхаю. Она такая же кипучая и взбалмошная под мой характер.
Мне нравится везде, где умные люди, где красиво, удобно и приятно.
Часовое дело сложная специальность. Надо быть самому, как часы, все должно быть на сто процентов. Ты не можешь выпивать, курить. Выпил руки трясутся, часы уже не отремонтируешь.
Я много раз, если честно, хотел бросить работу. Но привык, слишком много вложил в это. Другую умную работу не нашел. Вокруг, мне кажется, что-то неумное происходит. А я люблю умно все делать.
Источник:
http://www.novayagazeta.ru/data/2008/color22/22.html
19.04.2007, 23:44
.
Похожие темы
