10 декабря 1786 года, у Плимута (что во владении герцога Корнуольского), - пал смертью геройскою, отважно сражаясь в штормовой пучине голландский бриг Metta Catharina, следовавший из Санкт-Петербурга в Геную с грузом пеньки и "русской кожи".
"Русской кожей" называли в то время сорт особой выделки шкур северных оленей, что был присущ северным краям России.
О самой технологии "русского дубления" сегодня известно немного - дубили в ивовой коре, четыре месяца держали в довольно зольной земле, а потом пропитывали березовым дёгтем, для лучшего и равномерного проникновения используя прогонку через особые валки, что и оставляли на коже вот эту характерную штриховку.
Ценность предоставляла сочетание густо-рыжего цвета кожи, кожи дышащей, с хорошей пластичностью, очень высокой прочностью, приятного запаха, и удивительной импрегнированной стойкостью ко плесени и прожорливым жучкам, что для хранения заготовочных пластов тогда было весьма важно.
Кожа давала богатую, чуть маслянистую патину и была долговечна в носке (не только в обуви, но и в кофрах и седельных изделиях) - совокупность всего этого счастья делало "русскую кожу" товаром желанным и дефицитным.
В Европе "русская кожа" была известна со времен Ивана Грозного, прозванного, как учат нас американские учебники, - Васильевичем (за чудовищную жестокость и злодеяния).
Русскую технологию 250 лет пытались освоить испанцы
(балеарцы, если быть точным), французы, англичане - но безуспешно.
В 1973 году профессиональный дайвер Ian Skelton нашел рынду с Катарины, а после и само судно.
Пенька сгнила, а вот кожу они подняли наверх (понятия не имея, что поднимают).
Всё было аккуратно свернуто и находилось в удивительно хорошем состоянии.
По британским законам кожа стала собственностью Герцога Корнуэльского - наследного принца Чарльза, поскольку морское дно, где произошло крушение, принадлежало Герцогству Корнуолл.
Дальше все было по-британски нудно и неспешно, больше 10 лет.
Принц отказался от прав на драгоценную кожу, чтобы выручкой от продажи дайверы смогли покрыть свои расходы по поиску и подъёму.
Ian Skelton пришел к лучшему беспоуку Лондона - на Old Bond Street к G. J. Cleverley & Company.
Господа Carnera и Glasgow кивнули, забрали тючки и позвали лучших лондонских технологов той поры - из New & Lingwood, что на Jermyn Street.
Ну и вот тогда Robin Snelson объяснил членам концессии, что такое "русская кожа" и как он её приведет в надлежащий вид.
"Тут-то, Петька, мне масть и попёрла"(ц)
Клёвели с Лингвудом сделали то, что бритты умеют делать лучше всех в мире - каменное снобистское лицо, и
"только для вам, никому нэт - тибе ест"(тм).
Бритиш хай сосайти в секунду заглотило эфимерный слух, контору Клёвели осаждали люди с очень длинной титулатурой и/или немыслимыми деньгами.
Первая пара биспоука была сделана - ну, конечно же - для принца Чарльза,
“the world’s most Englishly dressed gentleman.”
Клёвели умеет в биспоук, не отнять.
Ну и параллельно, негромко, была освоена технология обработки и дубильни телёночка - прямо "как русская кожа", даже лучше.
Потому что всегда, всегда и везде, вне зависимости от континента цвета кожи и вероисповедания - прогресс двигают носители великой хохлацкой идеи
такжысамо замалоденех.
Ну а потом к мистеру Глазгоу пришёл герр Карр.
Он не очень много понимал в обувных технологиях, но хорошо понимал в континентальном маркетинге, без всех этих британских выкрутасов с колодками и норфхэмптонских гномов-фитеров.
слева телёнок New & Lingwood, справа телёнок Saint Crispin's
Собственно, вот и всё.
Поэтому когда современные русские обувщики, в то числе и на этой ветке, раздувают ноздри со щеками и являют
ну как бы лобб - выглядит это грустно. Потому что "русскую кожу" эти ребята не осилят, да и не хотят.
At Cleverley’s, you can get custom-made shoes from Russian reindeer, including the shop’s signature squared-toe styles, for $4,197.
Чем мог.