Легендарные и культовые часы

[Ego]

Каждый раз, покупая новые часы, мы почему-то уверены, что покупаем кусок золота, сложный механизм или горстку бриллиантов чистой воды. Однако не эти драгоценные или даже вовсе бесценные составляющие часов определяют наш выбор. В ответе за него мифы, которые создают часовщики. О мифотворчестве как главной части современной часовой науки рассуждает Екатерина Истомина.

Уже дошло до того, что сегодня дорогие часы принялись подбирать к определенному костюму. Ладно, если речь идет о крохотной феминной ювелирной бирюльке, где бриллиантовому pave законно отведено гораздо больше места, чем часовому механизму. Нет, речь здесь идет о некогда суровых мужских часах. Образовался даже формат -- часовой black tie, определенные блестящие рамки, в которые должен непременно влезть мужчина, отправляясь на торжественное мероприятие. Русские великие князья, бывшие заказчиками швейцарских и французских домов, такой проблемы часового dress-code не знали, а в театр надевали часы, что были всего более по душе. Для красоты и соответствия всем парадам цепляли, положим, бриллиантовую булавку.
Мужские бриллиантовые часы, раньше считавшиеся твердой валютой исключительно на арабском рынке, сейчас легализовались и у европейцев. Если даже экономные минималисты-шведы поглядывают на часы с бриллиантами, что уж говорить об итальянцах с французами. Часовой миф о black tie с точки зрения происхождения идет из сферы fashion, но имеет откровенную коммерческую подоплеку. Миф о black tie мы вовсе не считаем важнейшим, мы говорим о нем потому, что просто из всех последних изобретений именно он самый заметный и наиболее беспринципный.
Мифы рождаются потому, что часов сейчас на рынке очень много. Сегодня часы, словно боксеры на ринге, яростно толкаются между собой. Они пихаются румяно-золотыми турбийоновыми боками, изводят друг друга запасом хода, морят високосными годами, отправляют в нокаут победоносным вестминстерским боем минутного репетира и, наконец, исподтишка добивают противника всеми тремя кнопками хронографа с функцией fly-back. В конце раунда победят те часы, что профессиональнее других подкованы с точки зрения мифологии (хотите, так назовите эти мифологии маркетингом). На арене идет соревнование таких грандиозных душераздирающих часовых историй, которым может позавидовать какое-нибудь небольшое, но давно конституционное государство.
Что же нам рассказывают? Вот, например, точно такие же часы были у сестры Бонапарта, подруги Робеспьера, жены Бисмарка, музы Луи Картье. Вот приблизительно эти носил великий герцог такой-то и в них же и умер, так и не сумев на смертном одре выпустить дорогую сердцу модель из вялых рук. Вот именно такие часы хотела, но так и не смогла себе позволить одна крайне легендарная голливудская актриса, или другая принцесса, или какая королева. Вот эти летали на Луну, те чуть было не расплющило на глубине Марианской впадины. В этих самых часах потопили крейсер "Новороссийск", а заодно переплыли Ла-Манш и Берингов пролив. В таких-то выиграли вторую мировую войну, перешли пустыню Сахара, перелетели на дельтаплане трижды всю Атлантику, побывали на Северном полюсе. Вот эти, взгляните, часы разбудили Герцена, пережили коммунистические режимы в Восточной Европе, видели советские танки в Праге и падение Берлинской стены, а такие-то всласть бомбили американцы.
Почти такие же часы снимал в самом главном своем фильме великий режиссер такой-то, вот почти точно в такой же модели легендарный гонщик установил пять рекордов скорости. На худой конец, уже можно позволить сочинить что-нибудь совсем безумное. В этих часах одна великая балерина скрутила за присест пять дневных порций фуэте, а в этих, полностью бриллиантовых, сопрано века взяла одним взмахом глотки восемь нот из семи известных. Более того, есть и специально отобранные знаменитости, несущие часовой миф в мир. Таких людей называют "послы часового искусства".
Мифы рождаются еще и потому, что развитие реальной часовой науки (а она, честное слово, не стоит на месте) и те сложности, которые она предлагает, страшно далеки от народа. Современная публика давно перестала вникать в технические подробности каких-либо изобретений. Не потому, что она глупа, а потому, что для того чтобы понять иные инновационные часовые экзерсисы, требуется иметь при себе хотя бы несколько дипломов кандидата естественных наук. Кстати, это свойство принципиальной невозможности клиента понять какую-нибудь значительную техническую инновацию имеет место и в автомобильном мире. Банкир из Гонконга, профессионал в своем деле, вряд ли ответит назубок особенности химического состава 59-го элемента таблицы Менделеева, из которого был сделан этот новый балансир с каким-нибудь бесперебойным молоточком. Банкир купит часы за другое -- за способность очаровать его, сермяжного денежного солдата. Часы для него словно гейша.
Следует ли из этого, что теперь трудно выбирать часы? Нет, скажу я вам, выбрать их очень просто. Облегчает выбор мифология. Она предлагает нам истории, в которых мы хотели бы участвовать сами, или людей, на которых бы желали быть похожими.

Источник: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=827982

[SergB]

Сообщение от Ego

Каждый раз, покупая новые часы, мы почему-то уверены, что покупаем кусок золота, сложный механизм или горстку бриллиантов чистой воды. Однако не эти драгоценные или даже вовсе бесценные составляющие часов определяют наш выбор. В ответе за него мифы, которые создают часовщики.

Вот, хорошо написано! Именно вокруг этого и происходят все наши споры.

[Ego]

БЕССМЕРТНЫЕ И ИХ ПОТОМКИ

Часы-мифы - Rolex Oyster, Tank Cartier,
Reverso Jaeger-LeCoultre, Swatch и Piguet

За несколько веков совершенствования часов только пять раз совпало все от техники и дизайна до ожидания публики считает Алексей Тарханов, «Ъ».
Часовые журналисты злые и несправедливые люди. Знаю по себе. Как и все художественные критики, они презирают общественный вкус, они подвергают сомнению вкус профессиональный, они неспособны выработать общих критериев, они ни в чем друг с другом не согласны. Но есть пять моделей, перед которыми стихает наш змеиный шип.

Rolex Oyster

«Rolex Oyster он и в Африке «Ролекс», говорит мне главный редактор часового журнала, громадный бывалый француз Стефан Чешка. Куда бы ты ни поехал, если попадешь в беду, отдашь «Ролекс» и все уладится».



Он свято верит в магические свойства этих часов. Так когда-то путешественники носили золотые перстни, золотые браслеты и золотые цепочки вместо статусной карты American Express, чтобы при случае откупиться от проблемы.
В 1927 году глава «Ролекс» навязал «устрицу» простой лондонской секретарше Мерседес Гляйце. За 15 часов 15 минут она, то есть «устрица», переплыла на руке храброй девушки Ла-Манш, сдав экзамен на техническое совершенство.
Завинчивающаяся заводная головка стала образцом для всех водоплавающих моделей, а система инерционного подзавода научила часы ходить вечно безо всякой батарейки.
С тех пор Rolex Oyster не выходящая из моды классика, дорическая капитель часового сообщества.
У «Ролекс» есть другие прекрасные часы, например, тоже увенчан­ный фирменной ролексовской короной прямоугольный Prince. Но этому
Принцу никогда не сравниться с королевой, которой была и остается «Устрица». С 50-х годов она почти не изменилась, другим бы это не простили, а ее все, как один что Морж, что Плотник, превозносят за верность идеалам. Сборочные цеха Rolex в Женеве похожи не на часовую мануфактуру, а на Адмиралтейские верфи. Они делают больше часов, чем все их соперники, но кризис перепроизводства им не грозит, пока не перевелись любители «Устриц», готовые ждать их годами и платить вдвое против заводской цены.

Tank Cartier

Знаменитые часы для женской руки были созданы Луи Картье под впечатлением танковых атак Первой мировой. При желании в их прямоугольном корпусе можно увидеть отдаленное сходство с бронированными чудовищами, которые англичане двинули на немецкие позиции при Сомме. Правда, эти громоздкие машины успели устареть к 12 ноября 1919 года, когда Луи Картье двинул на покупателя свой первый Tank. Часы не устарели до сих пор. Одна из первых действительно современных моделей ХХ века заставила проститься с массивными карманными часами. Это самые успешные из часов Cartier за их многолетнюю историю и, может быть, самые популярные часы прямоугольной формы.


Постепенно Tank покрупнее присвоили мужчины, а для женщин были выпущены миниатюрные Tankissimo.

Reverso Jaeger-LeCoultre

В прошлом году Reverso, модель Jaeger-LeCoultre, отпраздновала свое 75-летие. По легенде, британский офицер показал швейцарцу Сезару де Трею свои часы, разбитые во время игры в поло. Де Трей, приятель и комиссионер основателей Jaeger-LeCoultre, придумал трюк, буквально перевернувший часовой мир переворачивающиеся часы-трансформер. Изначально сделанная для того, чтобы прятать хрупкое стекло, модель Reverso позже обрела два лица. Например, «дневное» с белым циферблатом и «вечернее», украшенное бриллиантами.

На обороте часов Reverso Jaeger-LeCoultre появлялись даты, резерв хода, ювелирные инкрустации, портреты любимых женщин.

Возможность получить сразу две модели в одних и тех же часах главная приманка, до сих пор составляющая 45 % продаж Jaeger-LeCoultre.

Royal Oak Audemars Piguet


Формой Royal Oak Audemars Piguet обязаны «смотровому окну» кораблей.

Великий и усатый часовой дизайнер Джеральд Джента придумал эту модель в 1972 году.



Он назвал ее «Королевским дубом» в честь парусного корабля Британского королевского флота с восьмиугольными пушечными портами. Точнее, так он объяснял свое решение. Вероятнее же всего, ему просто понравилась сама идея восьмиугольника на восьми винтах по образцу корабельного иллюминатора.
Использовав сталь, он доказал, что стальной корпус идеально подходит для дорогих часов. С тех пор Royal Oak и Royal Oak Offshore главные козыри Audemars Piguet.
Скажем больше, без прямого или косвенного влияния Дженты с его «Королевским дубом» не появились бы ни Riviera XXL Magnum Baume & Mercier, ни Ingenieur IWC, ни Big Bang Hublot.

Swatch

Знаменитые пластиковые часы за 50 швейцарских франков совершили революцию в 1983 году. Часовой антрепренер Николас Хайек спас с их помощью швейцарскую часовую промышленность, рухнувшую под натиском японского и корейского кварца. Он заставил своих инженеров сделать часы себестоимостью не дороже десяти франков. Swatch не только социальный проект, но и пример великих «никаких часов». Их носят, когда хотят подчеркнуть свою независимость среди часовых грандов. Тем не менее эти несерьезные часы полны уважения к часовой истории: недаром они выиграли у электронных «цифровиков» борьбу за традиционные циферблат и стрелки.

По задумке Хайека, эти дешевые часы должны были отличаться швейцарской точностью и долговечностью, но покупаться как можно чаще.

В часах-иконах нет ничего из ряда вон выходящего. У выпустивших их марок были модели сложнее и богаче, а вот поди ж ты. Эти часы изготовлены в огромном количестве, но их все равно не хватает, и еще много лет они не сойдут с наших рук.

Источник: http://www.gq.ru/practicum/53106/

[Ego]

О Tank подробнее:

Cartier Tank

Некоторые вещи, как люди, обладают такой аурой, что рассказ о них, невольно требует развернутого повествования об эпохе их создания. Часы Cartier Tank одна из таких вещей.

Если опубликовать список коронованных особ, великих ученых, писателей, актеров, спортсменов и других замечательных людей, носивших Tank, получится увесистый том, который расскажет об истории XX века лучше иного учебника. Ни одни часы в мире не могут похвастаться столь безоговорочным обожанием столь разных личностей, а потому Tank наряду с автомобилем, самолетом, космической ракетой, ядерной бомбой, киноаппаратом, радиоприемником, телевизором и компьютером можно назвать иконой прошлого века, которой продолжают поклоняться и люди третьего тысячелетия.

Танк

Как славно начиналась, если так можно выразиться, Первая мировая война! Народы сначала Европы, а потом и всего мира воодушевились, воспылали бешеным патриотизмом и, разом позабыв модный декаданс, томные от морфина взгляды, мысли о красивом самоубийстве, почти поголовно записались добровольцами в свои армии. Кирасиры, драгуны, гусары, уланы и прочая кавалерия воюющих сторон, накрутив усы, начистив до блеска сапоги и доспехи, нетерпеливо бряцали саблями, мечтали о подвигах, карьерах и лаврах юных маршалов эпохи наполеоновских войн. Бодренько и вволю порубив друг друга в первые месяцы и отхватив первые ордена, уже спустя год, в 1915-м, они решительно отказывались понимать, что происходит, где та старая добрая романтическая война? Почему они вместо того, чтобы мчаться на белых конях в геройские лихие атаки и рейды, кормят в окопах вшей, умирают от страшных непристойных болезней!? Неужели нельзя найти противоядие от пулеметного и пушечного огня, несущего целым полкам бесполезную пошлую смерть.
Понимало полную тщету лихих атак и военное командование противостоящих сторон. Земли Центральной Европы опоясались окопами, ощетинились рвами и бетонными дотами, наступила патовая ситуация под названием «позиционная война», которой куда больше подходило определение «тупик». Ни одна из сторон не могла прорвать оборонительные позиции противника. Срочно требовалось новое оружие куда более мощное, сокрушительное и неуязвимое, чем лошадка с всадником. Лучшие умы бились над его изобретением и одновременно пришли к идее создать машину, которая надежно защищала бы броней экипаж от пулеметного и ружейного огня, шрапнемогла поражать огнем противника, спокойно ездить по раскисшим от грязи полям сражений, легко преодолевать проволочные заграждения и окопы.
Додумались одновременно, но первыми, как всегда, стали англичане. Впрочем, это и неудивительно: создать такую боевую машину было по силам только стране с высоким уровнем развития науки, большими финансовыми средствами и мощной машиностроительной промышленностью. Всем этим обладала только раскинувшаяся от Карибского моря до Австралии Британская империя, над которой в ту пору никогда не заходило солнце.
Первая машина получила имя «Большой Вилли». Он имел двигатель внутреннего сгорания, гусеничный движитель, 10-миллиметровую броню, две пушки калибра 57 мм и б пулеметов, скорость б км/час, экипаж из 8 человек и вес 28 тонн. Дебют нового оружия был назначен на сентябрь 1916-го. Союзники намеревались прорвать немецкие позиции у реки Сомма. Разумеется, наступление, как и новинка, держались в строжайшей тайне. При перевозке первых 49 машин через Ла-Манш и последующей доставке к месту битвы их замаскировали под танки с горючим (мол, топливо для штабных машин, керосиновых ламп и самолетов везем). Под этим кодовым названием огромные машины проходили в оперативных сводках о ходе доставки, под ним и вошли навсегда в историю.

Танки Renault на парадев Париже 1918 г.

Первый экземпляр Tank de Cartier

Несовершенная, к слову, машина получилась у англичан. Оно и понятно спешка. Из 49 танков на исходные позиции вышли 32, а в атаку поползли всего 18 (5 штук застряли в болоте, а у девяти отказали моторы). В общем, с грехом пополам, но первую оборонительную линию немцев прорвать удалось: главным образом благодаря панике, которая охватила немецких солдат при виде оглушительно ревущих стальных пресмыкающихся мамонтов, изрыгающих смертоносный огонь просто ползущий Змей Горыныч какой-то. Немецкое командование быстро пожалело о том, что не придавало особого значения разработке нового оружия, хотя немецкая пресса и писала в те дни: «Танки это нелепая фантазия и шарлатанство. Машины-чудовища лишь на короткое время поражают солдат, но вскоре душа доброго доблестного немца успокаивается, и он с легкостью борется с глупой машиной». В общем, впечатление они произвели такое, что вскоре немцы наверстали упущенное, создав танк «К» «Колоссаль» (броня 30 мм, пушка 57-го калибра, б пулеметов, скорость 13 км/час, вес 150 тонн), и захватили мировое лидерство в производстве «глупых машин». Недаром лучшим тяжелым танком Второй мировой стал их «Тигр», а среди нынешних не имеет себе равных «Леопард».
Испытав «Большого Вилли», англичане бросились его дорабатывать, но первый по-настоящему эффективный танк удался французам, которые пошли по иному пути: вместо мастодонтов они сразу же попытались создать нечто гораздо более грациозное. В 1917-м Луи Рено выпустил одноименный прообраз всех современных танков: броня 16 мм, 37-миллиметровая пушка, пулемет, экипаж из двух человек, скорость 9 км/час и вес 6,5 тонны. «Рено» был маневренной машиной с вращающейся литой башней, боковыми гусеницами и изолированным от кабины двигателем. Важнейшая находка Рено балансирная подвеска: он связал опорные катки, которыми корпус опирается на гусеницу, а через нее и на грунт, рычагами (балансирами). Это позволило равномерно распределить вес машины вдоль гусениц и значительно снизить колебания и тряску корпуса. Кроме того конструктор впервые применил в качестве механизма поворота бортовые фрикционы, значительно повысившие маневренность танка. Но главное этот танк был дешев в производстве (особенно если вместо литой башни использовать обычную склепанную из бронированных листов). Французская промышленность могла выпускать 30 таких машин в день почти тысячу в месяц. Именно с помощью «Рено» союзники выиграли в 1917 году решающие сражения при Суассоне, Камбре и Амьене и в итоге одолели Германию

Tank

Танк часовой тоже стал своеобразным орудием прорыва. Луи Картье, впечатленный рождением бронированного чудища, создал прототип этих часов в том же 1917-м. Два года ушло на то, чтобы оснастить наручный Tank надежным точным механизмом, довести до эстетического идеала форму корпуса. Поступив в продажу в 1919-м, Tank de Carrier до сих пор не выходит из списка самых продаваемых часов в мире. "Часы Tank с 9-линейным механическим калибром в золотом корпусе: корпус имеет параллельные вертикальные рельсы (бранкары) для прикрепления ремешка: циферблат матированный посеребренный или гильошированный с римскими цифрами, минутно-часовой разметкой в виде замкнутого квадрата и стрелками Бреге из вороненой стали: заводная головка выполнена в виде жемчужины и украшена сапфиром огранки кабошон: ремешок кожаный. Впредь считать эти черты отличительными чертами часов Tank." (Из архива компании Curlier, 1919 год) Компания Cartier уже выпускала пробные партии наручных часов дамские в 1888-м, эксклюзивные часы для друга Луи Картье бразильского пионера авиации Антонио Сантуш-Дюмона (1903), часы в форме tonneau (1906), коллекцию Regente. Все пользовались успехом у королевских особ и миллиардеров вроде Ротшильда и Вандербильда. Эти люди могли позволить себе эксклюзивные обморочно дорогие игрушки. А Луи Картье мечтал, чтобы наручные часы стали желанны и доступны не только аристократам и воротилам бизнеса. Чтобы обладание ими считалось признаком аристократизма самой высокой пробы, как умение ездить на велосипеде, управлять авто и самолетом. Для этого нужно было создать элегантные, по-настоящему удобные, точные и надежные часы, сочетавшие в себе новейшие достижения науки и техники и, конечно же, модный дизайн в стиле Ар Деко, столь любимом жителями Belle Epoque.

Tank Asymetric

Родителей у Tank было трое: ювелир Луи Картье, часовщик-изобретатель Эд-мон Жеже и часовая мануфактура LeCoultre. Все началось, можно сказать, 21 марта 1907 года, когда братья-ювелиры Луи и Пьер Картье подписали договор на 14 лет с часовщиком и изобретателем Эдмоном Жеже. В обмен на огромную по тем временам ежегодную ренту 250 тысяч франков часовщик обязывался поставлять братьям на эксклюзивных правах плоские часовые механизмы, а также всевозможные их усовершенствования, новые калибры и прочие изобретения. Перед тем как подписать это стопроцентно взаимовыгодное соглашение, Картье и Жеже успели какое-то время посотрудни-чать (ювелирный дом был крупнейшим клиентом часовой компании) и полностью устраивали друг друга. Луи Картье был опережавшим время ювелиром, который постоянно искал новые революционные формы и был полностью уверен в том, что будущее принадлежит наручным часам. Талантливый конструктор Жеже думал так же, а потому неустанно разрабатывал миниатюрные механизмы, стремясь сделать их столь же надежными и точными, как крупногабаритные. Это было чрезвычайно сложно. Банальное уменьшение механизма было просто невозможно.
Во-первых, для создания микроскопических деталей требовалось соответствующее оборудование; во-вторых, эти микроскопические детали нужно было изготавливать из неведомых особо прочных сплавов; в-третьих, нужно было решить проблему точности хода: ведь если карманные часы, как правило, находятся в вертикальном положении, то часы наручные большую часть суток находятся в движении вместе с рукой владельца.
Механизмы согласилась собирать на своем новейшем оборудовании швейцарская часовая компания LeCoultre, с которой у Жеже был договор о сотрудничестве, необходимый металл поступил из лаборатории Шарля-Эдуарда Гийома, механизм Жеже сделал сам.
Сплав никеля, железа и углерода инвар Гийом изобрел в 1897-м. Инвар сокращение от английского слова invariable «неизменный, постоянный». Это определение довольно точно описывало прочность сплава и его способность противостоять перепадам температур (коэффициент теплового расширения инвара в 15 раз меньше, чем у обычной стали). Но до Жеже никто из часовщиков не сумел оценить перспективы чудо-сплава в часовом искусстве.

Tank Basculante

Жеже изобрел ультраплоский механизм толщиной всего лишь 1,32 мм в этом же 1907 году. Правда, предназначался этот калибр для карманных часов, и именно его он пытался, уменьшив в площади, переделать в наручный.
Использовал в новых часах Жеже и изобретение Адриана Филиппа (вторая половинка легендарного альянса Patek Philippe) заводную головку, которая отвечала еще и за корректировку стрелок. Правда, и ее Жеже пришлось дорабатывать. В те времена человек был вынужден заводить часы двумя руками: одной крутил заводную головку, а другой жал на кнопку, которая не позволяла стрелкам крутиться. Жеже додумался придать заводной головке две позиции для завода и для корректировки. Если танк Рено был оснащен балансирной подвеской, то Tank de Cartier оснастили противоударной системой, которую запатентовал еще сам Бреге, но реализовал Жеже.
Жеже не просто признавал, что будущее принадлежит наручным часам, он думал, как их крепить к руке, и в 1910-м запатентовал boucle deployante необычайно элегантную D-образную застежку гибрид столь модной ныне «бабочки» и традиционной ременной застежки. По договору это изобретение поступило в эксклюзивное пользование Cartier.

Mini Tank Riviere Kilim

Картье же тем временем работал над новой формой. Он хотел, чтобы она была простой, чтобы владелец без труда мог определять время, и необычной ведь перебравшиеся из кармана на запястье часы автоматически превратились в один из самых заметных аксессуаров. В них должно быть все совершенно, справедливо считал Картье. Особенно его занимало создание элегантного крепления ремешка к корпусу. Популярность наручных часов действительно росла, и многие производители тогда решали проблему просто: приваривали к корпусу карманных часов ручки, сквозь которые продевался ремешок. Может, это и было просто и удобно, но чрезвычайно уродливо и категорически не устраивало Картье.
Какие он только варианты ни пробовал: маскировал ушки жемчужинами, повторявшими по форме кабошон заводной головки; прятал дужки под корпусом, устанавливал параллельные торцевым сторонам корпуса инкрустированные бриллиантами полоски (к корпусу они крепились восемью бриллиантами в гнездах). Но все это выглядело, по его мнению, хотя и элегантно, но нарочито и неестественно. Озарение посетило его, когда он увидел в газетах схематичные изображения первых танков (к сожалению в архивах компании не сохранились упоминания, какая именно из первых танковых моделей послужила прототипом часов, но легенда гласит, что это был танк Рено).
Эта форма была тем, что так долго искал Луи Картье простая, ясная, строго геометрическая (согласно канонам модного Ар Деко), живая (казалось, часы вот-вот оживут и уползут с запястья) и естественная. А когда эта идеальная форма вобрала в себя ультраплоский 9-линейный противоударный и довольно точный механизм с новейшей заводной головкой у отметки «3 часа», классический квадратный циферблат с римскими цифрами (дань стилю ампир), получились самые успешные часы не только в истории компании, но и всего часового искусства. Настоящими вехами в haute horlogerie становились почти все последующие разновидности Tank ювелирный (1920), изогнутый по форме запястья (1921), китайский (1922), с прыгающим часом (1929), водонепроницаемый (1931), реверсо(1932), асимметричный (1933). Позднее вышли «Танки» ультраплоский (1977), американский (1989), французский (1996), Tank Must и Basculante.
Созданные гениями Луи Картье и Эдмона Жеже Тапк'и не только положили формальное начало эре наручных часов, они сделали их популярным и самым роскошным аксессуаром.

"Мои часы" март-апрель 2004г.

Источник: http://www.timeway.ru/articles/cartier_tank/

[Ego]

О Reverso подробнее:

Превосходный поворот

Легендарной линейке Reverso исполнилось 75 лет. Самая старая наручная модель мирового часового рынка по-прежнему выглядит молодо, с завидной регулярностью обретая новые лица. В этом году лицо вписано в квадрат массивной Reverso Squadra.

Многие часовые марки имеют в своем ассортименте «ударную» модель, которая со временем превращается в «вывеску» фирмы, в ее символ. В случае Jaeger-LeCoultre это Reverso - наручные часы прямоугольной формы, которые, на первый взгляд, не представляют собой ничего необычного. Только рассматривая подробнее корпус, конструкция которого была разработана в 1931 году в соответствии с принципом золотого сечения, можно обнаружить гениальность создавшего Reverso конструктора.



Это ошеломляющее открытие происходит, стоит лишь слегка нажать на боковины корпуса. Внезапно часовой неофит обнаружит, что корпус состоит из нескольких частей, и внутренняя его часть как по рельсам скользит по наружной части и при этом поворачивается на 180°!



Именно этому элегантному и эффектному повороту, по окончании которого заводная головка перемещается на левую сторону корпуса, циферблат исчезает с глаз долой, а вместо него появляется красиво оформленная задняя сторона часов, Reverso и обязаны своим названием (по-ста-роитальянски reversare поворачивать). Первоначальный смысл разработанной французским инженером конструкции поворачивающегося корпуса состоял в том, чтобы защитить хрупкое стекло от ударов и для этого просто повернуть корпус прочной металлической задней крышкой вверх. Собственно говоря, Reverso, прибыль от продаж которой - как в мужском, так и в женском вариантах - составляет значительную долю в обороте мануфактуры Jaeger-LeCoultre, вначале предназначалась только для мужчин и только в качестве спортивных часов.



Возможно, мужские часы в прямоугольном корпусе кому-то кажутся странными, однако в 30-е годы прошлого века квадратные или прямоугольные хронометры были в порядке вещей. Заказчиками революционной модели были, как говорят, любители игры в поло, которые устали менять стекла своих любимых часов после каждого поединка. Хотя, даже если поверить в эту историю, остаются серьезные сомнения в том, что перевернутые стальной крышкой наружу часы могли выдержать удар молоткооб-разной клюшки для поло...



И даже если бы корпус выдержал сильный удар, пострадали бы цапфы вала баланса, диаметр которых равен нескольким сотым миллиметра: семьдесят лет тому назад еще не использовались противоударные устройства. Кроме того, был бы поврежден механизм зубчатых колес, и часы мгновенно бы вышли из строя. На протяжении 75-летней истории часы Reverso настолько хорошо себя зарекомендовали, что в принципе бесполезно спорить о силе того удара, благодаря которому они появились на свет. И все же обстоятельства, породившие столь оригинальную конструкцию корпуса, стоит признать весьма необычными. Напомним, что корпус Reverso состоит из более чем 40 деталей и по сей день считается одним из самых сложных в мире.

Случайное изобретение
В создании Reverso принимали участие Жак-Давид ЛеКультр, бывший тогда главой одноименной часовой мануфактуры, часовой мастер из Эльзаса Эдмон Жеже, который в Париже занимался производством хронометров, бортовых часов для автомобилей и самолетов, еще один парижанин, инженер-конструктор Рене-Альфред Шаво, а также заработавший состояние на производстве фар- форовых и золотых зубных протезов, купец и коллекционер часов Сезар де Трэ из Лозанны. В 1927 году Трэ превратил одно из своих пристрастий любовь к точным хронометрам в деловое занятие и основал часовую торговую фирму Hermetica. Четырьмя годами позже он создал еще одну фирму Societe Specialites Horlogers, - которая занималась продажей часов класса люкс.



Сезар де Трэ не хотел производить часы. Он желал, с одной стороны, чтобы его предприятие считалось своего рода «кузницей идей» для высокоразвитой часовой промышленности. С другой стороны, он, как опытный коммерсант, видел неплохие перспективы сбыта товаров часовых фирм Швейцарии во многих странах мира. Его фирма была первоначально так же мало известна, как и высококвалифицированная, хотя и более скромно действовавшая часовая мануфактура LeCoultre. Название последней ассоциировалось, главным образом, с часовыми механизмами, для которых находились благодарные заказчики в таких известных часовых домах, как Cartier, Patek Philippe или Vacheron & Constantin. Societe Specialites Horlogers Сезара де Трэ тоже входило в число клиентов LeCoultre.



...Как-то раз де Трэ путешествовал по Индии, которая, как известно, в течение первой половины прошлого века еще входила в Британскую Империю. Офицеры колониальных войск значительную часть своего времени посвящали игре в поло. Во время занятий этим быстрым, жестким видом спорта часто страдали не только всадники и лошади, но и наручные часы игроков, а потому, признав в де Трэ часового специалиста, его спросили, не мог ли бы он заказать разработку часов с защитой для стекла. Вернувшись в Европу, энергичный коммерсант предложил обсудить идею поворачивающихся часов своему поставщику Жаку-Давиду ЛеКультру.



ЛеКультр, со своей стороны, уже тогда задолгo до произошедшего в 1937 году слияния двух фирм, работал в тесном сотрудничестве с Эдмоном Жеже. В то время на LeCoultre еще не располагали достаточным опытом в изготовлении корпусов, тем более состоящих из подвижных частей. Поэтому Жак-Да вид обратился к помощи своего соратника чтобы выслушать мнение французского партнера о странной швейцарско-британской идее. Французы заинтересовались предложением и привлекли к работе инженера Рене-Альфреда Шаво, который вскоре взялся выполнить заказ на необычную конструкцию.



Уже 4 марта 1931 года Шаво сделал заявку на получение патента на поясненное несколькими простыми рисунками изобретение в Министерство торговли и промышленности. Под регистрационным номером 712868 часы были занесены в патентный бюллетень, как «позволяющие полностью поворачиваться и сдвигаться в своем держателе». Новые часы с запатентованным корпусом продавались сначала во Франции под названием Jaeger и в Швейцарии с логотипом LeCoultre. В 1938 году, когда две часовые марки объединились, после смерти Сезара де Трэ к ним была присоединена фирма Societe Specialites Horlogers, которая с тех пор действовала как торговая фирма новой часовой марки Jaeger-LeCoultre.

Икона дизайна
С самого начала необычному часовому корпусу был присущ элемент новаторского дизайнерства.



Двадцатые годы прошлого века были временем ар-нуво, нового искусства, стилевые элементы которого равным образом отражали как классические традиции, так и характерную для модерна обтекаемость форм. Это оформившееся смешение позже получило название ар-деко. Первые часы Reverso в их ясном, почти лишенном украшений оформлении были продуктом своего времени, однако с индивидуальной манерой исполнения, которую нельзя признать характерной. Как раз эта черта делает первые Reverso лишенными отпечатка эпохи. Всегда современный, но никогда не следовавший за преходящими веяниями моды, дизайн самой популярной модели Jaeger-LeCoultre за 75 лет существования изменялся лишь в нюансах, и именно поэтому превратился в культ.



Множественные, не прекращающиеся до сих пор попытки самых разных часовых марок преуспеть в разработке «поворачивающихся часов» не имели успеха также и по этой причине. Никто больше не смог достичь столь идеальной согласованности прямоугольного корпуса с находящейся внутри механикой. Справедливости ради следует упомянуть, что изобретенный Рене-Альфредом Шаво механизм поворота корпуса в свое время использовался и другими производителями. Это выясняется, например, при посещении музеев именитых швейцарских брендов. Правда, они всегда покупали готовые часы в Ле-Сантье, а уже затем ставили на них свой логотип.

Дополнительные возможности
Reverso, как никакие другие часы, служат прекрасным примером соблюдения священного для дизайнера принципа: соответствия формы и функции. В данном случае той функции, которая состоит в повороте собственно часового корпуса относительно его наружной части на 180°.



Первоначально задуманная как сугубо защитная, она породила массу альтернатив. Существуют варианты модели, у которых задние крышки украшены гербами, портретами, монограммами, выполненными в технике гравировки, эмалевой или лаковой росписи на мануфактуре Jaeger-LeCoultre хранится обширный ассортимент образцов художественного оформления задних крышек. Но это еще не все. Сегодня все чаще поворачивающийся корпус используется для того, чтобы показывать красоту механизма через сапфировое стекло (задние крышки дамских часов инкрустируют бриллиантами), либо для размещения указателей, которым на переднем циферблате не нашлось места. В оригинальные поворачивающиеся корпуса вставляют разнообразные усложненные механизмы с дополнительными функциями. Таким образом, создается замечательный синтез практической пользы с высшими достижениями часового мастерства. С этой точки зрения назначение подвижного часового корпуса тесно связано с возможностями, которые предоставляет его форма.

Разнообразие возможностей
Благодаря гениальному техническому устройству Reverso стало возможным поворачивать работающий под стеклом задней крышки часовой механизм на лицевую сторону и благодаря этому превращать его в центральный элемент дизайна. Эта возможность использована, например, в моделях Reverso Tourbillon, Reverso Chronographe Retrograde или Reverso Art Deco. Постепенно чисто декоративное предназначение конструкции наполнилось функциональностью, и начали появляться двусторонние модели Reverso со вторым циферблатом на задней крышке. Наступил решительный момент рачительного использования «свободного» места, ранее занимавшегося «простым» односторонним механизмом. Так на обратной стороне корпуса очутились механизм хронографа (Reverso Gran'Sport Chronograph), будильник (Reverso Memory), и указатель времени второго часового пояса (Reverso Duoface).

Юбилейные часы
Естественно, в Ле-Сантье, на родине JLC, старались по возможности как следует отмечать «круглые даты» Reverso выпуском соответствующих специальных моделей. В 1991 году, к 60-летию коллекции был представлен целый ряд новых часов, среди которых выделялся экземпляр в корпусе из красного золота, выпущенный серией из 500 штук. Часовой механизм с ручным заводом, снабженный указателем запаса хода, был тщательно декорирован и открыт для обзора сквозь выполненную из сапфирового стекла заднюю крышку. Более того, начав использовать тогда прозрачную заднюю крышку, на Jaeger-LeCoultre стали также работать над расширением функций, которые сегодня считаются стандартными для часов высокого класса. Презентация Reverso «60eme» была отмечена всемирным турне, в ходе которого демонстрировался увеличенный в 700 раз юбилейный часовой механизм. Представленные к 70-му дню рождения Reverso, также выпущенные в количестве 500 экземпляров, часы «Septantieme» имели механизм из массивного золота с восьмидневным запасом хода, указатели «день/ночь», запаса хода и даты. Это помимо оригинальных деталей, придуманных специально «по поводу». Впрочем, оригинальным было и название, посредством которого признавались особенности французской Швейцарии: называть число 70 не «soixante-dix» (как по-французски), а на старомодном франко-швейцарском наречии (от которого французы воротят нос) словом «septante», от которого затем образуют «Septantieme» («к семидесяти»). Часы Septantieme (-длина 46,5 мм, ширина 29,25 мм) продолжили развитие корпусов Reverso в сторону увеличения. Начиная с девяностых годов, их стали называть с добавкой Grande Taillе/сокращен но «GT». Крупные корпуса не только делали поворачивающиеся часы более привлекательными для мужчин они позволяли также использовать часовые механизмы большего размера и тем самым разнообразить набор функций.

Кризисы
75-летия успешных часов вполне могло бы и не случиться, учитывая тот факт, что в жизни почтенной «дамы» Reverso случались не только удачи, но и падения.



Впервые поворачивающиеся часы пережили кризис в начале Второй мировой войны, которая вынудила Jaeger-LeCoultre к широкой перестройке производственных мощностей на производство бортовых приборов для самолетов. К тому же многие сотрудники часовых фирм из Валле-де-Жу были призваны на военную службу, возможности экспорта швейцарской продукции были ограничены, а интерес к часам класса люкс упал практически повсеместно. После войны ситуация не улучшилась. Тогда началось победное шествие автоматических механизмов, и изделия в стиле ар-деко с ручным заводом вообще не пользовались спросом. Когда к началу 1960-х годов прибыль от продаж Reverso упала до минимума, появилась угроза прекращения производства. Тем более что в конце десятилетия на горизонте возникла угроза всей швейцарской часовой промышленности: в Японии началось массовое тиражирование дешевых кварцевых хронометров. Таким образом, несколько сотен непроданных часов год за годом попадали в акт инвентаризации, и «вопрос о Reverso» казался близким к снятию с повестки дня.



1972 год обозначил поворотный пункт в развитии поворачивающихся часов: итальянский агент Jaeger-LeCoultre Джорджо Корво запросил на мануфактуре партию Reverso. В Ле-Сантье имелось около 200 стальных корпусов, но производство подходящих к ним часовых механизмов было давно прекращено и сеньору Корво было отказано. Но он не спешил сдаваться. Корво велел вставить в один из корпусов круглый механизм и предъявил результат своей настойчивости смущенным часовым мастерам в Ле-Сантье. Пристыженные мастера не захотели с мириться с таким волюнтаризмом и нашли таки овальный часовой механизм, который подходил к поворачивающемуся корпусу даже лучше прямоугольного. 200 штук Reverso в стальных корпусах были быстро распроданы в Италии, и вошедший во вкус Корво требовал большего - в том числе даже золотых версий! Но к сожалению, швейцарцы уже выбросили все необходимые инструменты. Была предпринята попытка привлечь к изготовлению корпусов смежного производителя, но качество произведенных им корпусов не удовлетворило заказчика. Кляня себя за расточительность, руководство фирмы решило впредь самостоятельно изготавливать не только часовые механизмы, но и корпуса для Reverso.

Конструкция
Эти корпуса, разумеется, должны были удовлетворять высоким требованиям к качеству, предъявляемым мануфактурой. Первоначальную конструкцию тридцатых годов полностью переработали, не в последнюю очередь для того, чтобы повысить пыле- и водонепроницаемость корпуса.



Проблема заключалась в наличии пяти отверстий (одно для заводного валика и по два для направляющих и стопорных штифтов). К ним добавлялась щель, опоясывавшая линию раздела двух частей внутреннего корпуса.
Поэтому конструкторы вставляли отдельно каждый подпружиненный штифт поворотного механизма в глухое отверстие, которое не соединялось с внутренним корпусом.



Таким образом, были устранены четыре «неплотных» участка сразу.



Также совершенно по-иному устроена сегодня посадка собственно часового корпуса, который состоит из сквозного металлического дна и переднего ранта для стекла. Основание вместе с ушками у старой конструкции было вогнутым для того, чтобы во время поворота обеспечивать место для часового корпуса, который чаще всего имел угловатые боковые стороны. В сегодняшнем исполнении дно наружного корпуса почти плоское, зато боковые стороны корпуса закруглены сильнее. Тем не менее новый корпус кажется площе. Прежняя пластина дна была соединена с ушками посредством пайки. У новой конструкции они прикреплены к опорной пластине винтами.



По-новому исполнен также механизм поворота корпуса. Он движется на конических цапфах по узким сторонам внутреннего корпуса, которые движутся в пазах, выточенных в узких сторонах опорной пластины. Следовательно, обе части корпуса неразъемно соединены одна с другой при обычном пользовании часами.



Для фиксации внутреннего корпуса после переворачивания служат упомянутые выше штифты, у которых на наружных концах имеются своего рода шаровые головки. Каждая состоит лишь из полусферы, которая после поворота корпуса на выбранную сторону посредством легкого нажатия входит в направляющий паз. Нажимное усилие создает цилиндрическая спиральная пружина, которая обвита вокруг закрепленной в корпусе части фиксирующего штифта и нажимает на плоскую нижнюю сторону полукруглой головки.

В 75 лет все еще бодры и вызывают множество идей
75-летие старейшей модели Jaeger-LeCoultre на мануфактуре использовали, чтобы в очередной раз выдать на-гора что-нибудь оригинальное.



Представленными на женевском Салоне квадратными часами Reverso Squadra была обозначена четкая связь между прошлым и будущим. С одной стороны, еще среди эскизов конструктора Reverso Рене-Альфреда Шово был корпус квадратной формы, с другой стороны, эта все-таки новая форма, и связанная с ней возможность дальнейшего увеличения корпуса актуальна в наше время. В 75-летнюю историю Reverso снова вписана замечательная глава, и есть все основания полагать, что за ней последуют многие другие.

Часы-новорожденные
Jaeger-LeCoultre празднует юбилей знаменитых поворачивающихся часов с королевским размахом. При этом налицо стремление угодить как любителям классики и чистого часового искусства, так и поклонникам спортивного стиля, которые в последнее время также проявляют повышенный интерес к Reverso.

За кулисами
Часы Reverso a eclipse представляют собой настоящий шедевр дизайна и техники.



Уже с первого взгляда заметна многоплановость модели, из-под правой грани которой выступает рифленое колесико. Кроме того, место привычного циферблата занимают четыре золотых пластины, две из которых - с гравированными цифрами. Тонкие пластинки раздвигаются по мере вращения колесика и исчезают под рантом, открывая эмалевую миниатюру. Для создания такой красочной картинки применяют технику росписи эмали с использованием огнеупорных красок с обжигом при 1000 С, в отличие от обычных 800 С. Эта техника связана с некоторым риском растрескивания эмалевого слоя, которое может испортить весь циферблат. Но только она позволяет получать прозрачную эмаль с несравненным блеском.




Поскольку сложная механика заставляет учитывать каждую сотую долю миллиметра, а основа эмалевой картины с красочным слоем имеет определенную толщину, то часы Reverso a eclipse оснащаются особо плоским часовым механизмом. Невидимый механизм скольжения, который прячет пластины циферблата в боковинах корпуса, приводится в движение крошечной цепной передачей, профиль зуба колеса у которой тот же, что у велосипеда и автомобильного мотора.. Reverso a eclipse будут выпущены серией 180 экземпляров с разнообразными рисунками.

Спортивный поворот
Создав Reverso Squadra, на Jaeger-LeCoultre не только разработали эффектную альтернативу часам прямоугольной формы.



Одновременно были сконструированы три новых автоматических механизма, которые нашли применение в квадратных часах Reverso Squadra Hometime, Reverso Squadra Chronograph GMT и Reverso Squadra World Chronograph. Два коренных отличительных признака: керамический шарикоподшипник заменяет стандартный подшипник ротора с шариками из закаленной стали у автоматического привода. Не требующие смазки долговечные керамические шарикоподшипники будут применяться на Jaeger-LeCoultre для всех моделей. А вместо градусника спирали баланс будет регулироваться посредством грузовых винтов балансного колеса, вследствие чего колебательная система станет работает равномернее. Топ-модель Reverso Squadra World Chronograph имеет корпус из титана сорта grade 5, который можно полировать до зеркального блеска.



Циферблат распланирован симметрично и кроме обычных для хронографа указателей располагает местом для двойного указателя даты в положении «12» и указателя запаса хода, который сопряжен с малой секундной стрелкой и показывает величину оставшегося натяжения заводной пружины в красно-белых секторах. Красивый «тыл» часов забронирован для указателя мирового времени. На стекло нанесена 24-часовая круговая шкала,: половина которой покрыта матовой шлифовкой, символически показывающей зону ночи, но не препятствующей чтению находящихся в ней названий городов.

Герхард Клауссен, фото: Марсель Кутье и Jaeger-LeCoultre.

© Часы №4, 2006

Источник: http://www.timeway.ru/articles/prevoshodniy_povorot/

[Ego]

Вот еще десятка. Наиболее знаменитых в мире. С объяснением, почему :

Cartier Tank : часы, вдохновленные танком
Calibre 101 Reverso de Jaeger-LeCoultre : самый маленький механизм в мире
Rolex Oyster : первые водонепроницаемые
Bulova Accutron : самые точные часы в мире
Patek Philippe Réf 1415 HU : самые дорогие часы в мире
Omega Speedmaster : первые часы, побывавшие на Луне
Breitling Navitimer : любимые часы летчиков
Opus 3 by Harry Winston de Vianney Halter : незаурядные часы
Zenith El Primero : первый автоматический хронограф
Swatch : наиболее проданные в мире


Источник: http://www.jetsetmagazine.net/jetset...de.16.232.html

[ЧЕ]

Прекрасная,безпристрастная статья!Читал и улыбался-все,до последней запятой,правда.)))

[efferalgan]

Блин, опять "крейсер"!

Да что ж такое: "крейсер "Слава", "крейсер "Новороссийск"! Линкоры они были! Линкоры!

[Ego]

Культовые часы: Шедевры на века

Прекрасных наручных часов за всю их 105-летнюю историю было создано очень много, хороших - еще больше. Но только две дюжины моделей имеют право претендовать на титул культовых. Специалисты всегда спорят, когда составляются списки подобного рода. При этом многие думают, что главный признак культовости - объемы продаж.
Популярность, конечно же, важна, но она не культ, как нельзя назвать преклонением признание. Тогда в списке культовых оказались бы сплошь японские и китайские массовые часики, и все мы очень бы обрадовались, увидев в середине третьего или четвертого десятка единственно знакомые нам марки - «Восток», Rolex и Swatch.
Поэтому правильнее было бы отнести к культовым прежде всего те модели, которые оказали на развитие часового искусства большое значение, дали рождение новым видам часов, сумели выразить суть времени и чаянья людей, живших не только тогда, но и намного позже. Этими часами до сих пор восхищаемся и мы, современные люди. И именно с этим связан еще один неизменный критерий культовости: все эти часы выпускаются и сейчас. Многие из них намного пережили своих создателей и мировые кризисы. Переживут и нынешний.
В хронологии рождения культовых часов можно выделить четыре этапа. Период с 1904-го по 1936-й год можно назвать этапом рождения класса наручных часов с новыми корпусами и механизмами. Затем, во время Второй мировой и после нее, начинается усовершенствование их точности и прочности. С 1955-го по 1969-й оправившаяся после страшной войны Европа продолжала усовершенствовать часы, уже с оглядкой на престиж и сложность. Наконец, с 1972-го стартовал логичный этап роскоши, который мы переживаем до сих пор.

Cartier Santos (1904)

Это первые наручные часы, которые изначально задумывались как наручные. Гениальный дизайнер Луи Картье создал их по просьбе своего друга Алберту Сантуша-Дюмона - сына состоятельного бразильского плантатора и пионера авиации. Его аттракцион - полет вокруг Эйфелевой башни в начале 1900-х годов - мечтал увидеть весь мир. В то время часы для первых авиаторов были чуть ли не главным прибором. Только они могли подсказать, когда пора возвращаться на аэродром.
Несмотря на то, что пижон Сантуш-Дюмон летал не в пилотной куртке, а в похожем на пальто пиджаке, ему все равно было очень неудобно отрывать руку от штурвала, доставать из кармана часы, открывать крышку, чтобы узнать время. Картье придал корпусу часов форму квадрата со скругленными углами. Изобрел ободок (безель) с 8 винтами, которые не только напоминали фюзеляж самолета, но и крепили стекло. Разметка в авиаторских часах могла быть только полная и предельно функциональная. Картье в шутку прозвал ее chemin de fer («железная дорога»), а позже она стала фирменным элементом дизайна часов Cartier. Заводную головку он сделал крупной с функциональными зазубринами, но не забыл украсить сапфировым кабошоном. Великому картье очень помог талантливый инженер и изобретатель Эдмон Жеже, который создал на принадлежавшей ему мануфактуре LeCoultre ультратонкий небольшой механизм с ручным заводом. Картье пообещал Сантушу-Дюмону эксклюзивные часы и упорно отказывал другим желающим иметь такие же. Поэтому эти часы считались эксклюзивными и не поступали в широкую продажу. За 75 лет (вплоть до 1978 года) во всем мире было продано лишь около 800 моделей Santos de Cartier.
Обыкновенным смертным они стали доступны лишь в 1978-м, когда легендарный ювелирный дом выпустил коллекцию, изумив публику первыми биколорными часами: стальной безель украшали массивные золотые винты. С тех пор биколор стал мировым трендом, а сами часы Santos de Cartier за особый дизайн отметили, выставив в качестве экспоната в Музее покорения воздуха в Париже. Ныне это флагманская коллекция дома, в которой выпускаются самые престижные часы, в том числе и дамские (с 2004-го).

Cartier Tank (1919)

Когда в ходе Первой мировой наступила патовая ситуация под названием «позиционная война», и ни одна из сторон не могла прорвать оборонительные позиции противника. Военным срочно потребовалось новое оружие. И оно появилось почти одновременно у англичан и французов. Назвали его «танком», потому что при доставке к месту битвы их замаскировали под танки с горючим. Танк часовой тоже стал своеобразным орудием прорыва. Луи Картье, впечатленный рождением бронированного чудища, создал прототип этих часов в том же 1917-м.
Часы напоминали танк при виде сверху - простая, ясная, строго геометрическая (согласно канонам модного ар-деко), живая и естественная форма. Два года ушло на то, чтобы оснастить наручный Tank надежным точным механизмом, довести до эстетического идеала форму корпуса. Поступив в продажу в 1919-м, Tank de Cartier до сих пор не выходит из списка самых продаваемых часов в мире. Эта модель также не родилась бы без помощи Эдмона Жеже. В 9-линейном механизме высотой всего лишь 1,32 мм впервые был применен сплав никеля, железа и углерода - инвар, способный противостоять перепадам температур.
Использовал в новых часах Жеже и изобретение Адриана Филиппа (вторая половинка легендарного альянса Patek Philippe) - заводную головку, которая отвечала еще и за корректировку стрелок. Он додумался придать заводной головке две позиции - для завода и для корректировки. Жеже изобрел и запатентовал boucle deployante - необычайно элегантную D-образную застежку-клипсу. В итоге сотрудничества гениальных партнеров получились самые успешные часы в истории не только компании, но и всего часового искусства. Настоящими вехами становились почти все последующие разновидности Tank - ювелирный (1920), изогнутый по форме запястья (1921), китайский (1922), с прыгающим часом (1929), водонепроницаемый (1931), реверсо (1932), асимметричный (1933). Позднее вышли «Танки» ультраплоский (1977), американский (1989), французский (1996), Tank Must и Basculante. Если опубликовать список коронованных особ, великих ученых, писателей, актеров, спортсменов и других замечательных людей, носивших Tank, получится увесистый том, который расскажет об истории XX века лучше иного учебника.

Rolex Oyster (1926)

Первые водонепроницаемые наручные часы в мире создал в 1926 году основатель компании Rolex Ганс Вильсдорф, который за три года до этого первым в мире создал пыле- и водозащитные наручные часы. Так что по-настоящему герметичная модель стала закономерным успехом изобретателя. Он придал модели эргономичную обтекаемую форму, которая помогала успешно противостоять перепадам давления. Чтобы вода не проникала в корпус, Вильсдорф защитил заводной вал и внутреннюю поверхность заводной головки резиновыми прокладками и сделал головку завинчивающейся.
Чем-то эта форма напоминала устрицу, поэтому Вильсдорф так и назвал свои часы. В ноябре 1927-го одна из первых феминисток Мерседес Гляйтце за 15 часов 15 минут переплыла Ла-Манш, после чего сотни журналистов, а вскоре и миллионы читателей узнали, что помогли ей совершить этот подвиг часы Rolex Oyster. Лучшей рекламы придумать невозможно. Кто-то другой навсегда бы почил на лаврах, но Вильсдорф задумался над тем, что мисс Гляйтце во время своего заплыва несколько тысяч раз взмахнула рукой, растратив энергию практически впустую. Вот если бы конвертировать эту энергию в полезное русло...
Через четыре года работы Вильсдорф представил потрясающий итог своих раздумий и усилий - первый механизм с автоподзаводом. Так к названию Oyster добавилось слово Perpetual, и эта устрица стала вечной. После того как Oyster Perpetual опять же первой стала оснащаться дисковым календарем-дата (Datejust), календарем-дата/день недели (Day-Date) и хронографом (Daytona), любовь к ней выросла до феноменальных масштабов. Модели принадлежат практически все рекорды часового искусства. Ни одни часы не пользовались таким спросом, что его не может удовлетворить примерно 800-тысячный ежегодный выпуск. Очередь на стальные модели тянется в среднем 2,5 года.

Jaeger-LeCoultre Reverso (1931)

Если бы мануфактура из Ле-Сентье не была бы столь скромной, она опередила бы в списке даже Cartier. Ведь, по сути, наручные часы создал тандем Картье - Жеже, но компания аж до 1931 года предпочитала довольствоваться славой непревзойденного производителя замечательных механизмов. Слава Богу, к ней напрямую обратились представители Британского офицерского корпуса в Индии и попросили создать им часы на каждый день, стильные, красивые, надежные, а главное, чтобы в поло в них можно было играть. К тому времени Эдмон Жеже уже ушел из жизни, однако его преемник Рене-Альфред Шово сумел разработать корпус с уникальной конструкцией, которая состояла из рамы и переворачивающейся часовой капсулы. И самое главное - эта конструкция работала, причем надежно. «Перевертыши» редки как раз из-за того, что очень сложно сделать надежно работающую годами конструкцию. Шово приоткрыл тайну своего корпуса лишь коллегам из Cartier, которые создали на базе этой конструкции свой оригинальный Tank Basculante. Лишь эти часы символизировали «переворот» не только в часовом деле, но и в жизни европейского общества. Если у нас в то время рисовалась картина «Новая Москва» с девушкой за рулем авто, то в Европе была популярна фотография двух дам во все еще женственных и роскошных платьях, которые ехали на авто и остановились на альпийском перевале полюбоваться пейзажем. На руках у обеих были, конечно же, Reverso. Как все удачные модели, Reverso превратила своего производителя в «компанию одной модели». Порой удельный объем выпуска перевертыша достигал 95%. За 78 лет выпущены все виды Reverso - классические, спортивные, водонепроницаемые, сложные, ювелирные, эмальерные. А венцом коллекции стала выпущенная к 75-летию Reverso a Triptyque с турбийоном, уравнением времени, вечным и астрономическим календарем, у которой не два, а три циферблата (третий расположен на дне рамы). И все эти циферблаты связаны друг с другом!

Patek Philippe Calatrava (1932)

Часы, которые за 77 лет выпуска абсолютно не изменились внешне. Думаете, такого не бывает? Ошибаетесь! Это Calatrava - самая узнаваемая модель гранда высокого часового искусства Patek Philippe. Все в ней осталось неизменным: круглый ультратонкий корпус, классический (некоторые называют его «ультраклассический») дизайн, девственную чистоту которого нарушают лишь тонкие арабские цифры разметки и еще более тонкие стрелки (правда, у некоторых моделей они исполнены в виде мечей, а потому чуть толще обычного). Именно Calatrava, а не самые сложные в мире Graves, Star Caliber или Sky Moon Tourbillon стали символом великой компании. А крест Калатравы, представляющий собой стилизованный 4-листный цветок клевера, стал логотипом великого бренда. Этот рыцарский орден отличился во время реконкисты, то есть освобождения Испании от арабов. Кстати, именно Calatrava вернула в 1932 году умирающий Patek Philippe к жизни. Эта модель войдет в историю как основоположник класса ультратонких часов. И в нынешнем кризисном году, когда марка не представила ни одной принципиальной новинки, ограничившись перевыпуском бестселлеров последних лет, вышло две Calatrava в розово-золотых корпусах. Мужская имеет белый циферблат и облачена в корпус Officier с откидывающейся золотой задней крышкой, у женской - циферблат коричневый, а тончайший безель инкрустирован бриллиантами.

IWC Portuguese (1938)

Первый в истории часового искусства наручный морской хронометр родился благодаря настойчивости клиентов и мудрости инженеров компании IWC. Во времена, когда весь мир любил крохотные тонкие скромные часики, так же как сейчас огромные и роскошные, португальские клиенты при ехали в Шаффхаузен с просьбой выпустить нарочито большие часы с огромным прекрасно читаемым циферблатом. Впрочем, мне кажется, что заказчики были непростые и имели некоторое отношение к военно-морскому флоту Португалии, который готовился к стремительно надвигающейся большой войне. Умные клиенты понимали, что тогдашний уровень технического развития не позволил бы создать сверхточные часы модных небольших размеров. Еще лучше это понимали и мастера IWC и с удовольствием пошли навстречу пожеланиям заказчиков. Наручные часы были выпущены на базе механизмов для карманных часов. Диаметр механизма определил большой диаметр корпуса и потрясающую по тем временам точность и надежность. Думаю, сейчас маркетологи IWC восхищаются своими предшественниками, причем не только их техническим мастерством, но и удивительным вкусом. Переизданная в этом году в винтажной коллекции модель Portuguese представляет собой абсолютную копию модели 1938 года. А может, дизайнеры конца 30-х уже знали, что будет безумно актуально в конце 10-х годов будущего века? Ныне Portuguese - флагманская коллекция мануфактуры из Шаффхаузена, в которой выпускаются как обычные автоматические часы, так и турбийоны, минутные репетиры и вечные календари. Производители, слушайте клиентов: они всегда правы!

Источник: http://style.rbc.ru/luxury/2009/10/02/96072.shtml

[Ego]

Наступление Второй мировой войны дало колоссальный импульс развитию часового дела, ведь военное дело немыслимо без часового. Все модели, что представлены во второй главе рассказа о культовых часах, родились благодаря войне и для войны. Культовыми они стали не только потому, что помогали побеждать, но также и потому, что первыми из наручных часов освоили воздушную и морскую стихии.

Longines Angle Horaire (1931/1938)

Эти часы родились благодаря одному из самых знаменательных событий в истории человечества - первому трансатлантическому перелету. Его совершил 25 мая 1925 года американский пилот Чарльз Линдберг на своем самолете Spirit of Saint-Louis. Вылетев в 7:43 утра из аэропорта имени Рузвельта, что на нью-йоркском Лонг-Айленде, через 33 часа 30 минут он приземлился на аэродроме Ле-Бурже под Парижем. О герое написали все газеты мира. На запястье пилота были обычные часы Longines, и поэтому Линдберг в течение всех полутора суток мучился одним желанием - определить географическую долготу, чтобы иметь хотя бы приблизительное представление, сколько ему еще осталось до пункта назначения.
Несколько раз он даже снижался над рыбацкими суднами, чтобы узнать местонахождение, но тщетно: рыбаки не могли ни расслышать, ни понять, чего от них хочет неведомо откуда взявшийся в открытом море сумасшедший. Несколько лет спустя, уже в чине полковника, Линдберг обратился в Longines с проектом наручных часов, которые помогали бы пилотам определять географическую долготу. В 1931 году он запатентовал оригинальный модуль циферблата часов Longines Lindberg Angle Hour. Обычная часовая разметка была дополнена 180-градусной шкалой (так как за 12 часов Земля поворачивается вокруг своей оси на 180 градусов). Центральная часть с 15-градусной разметкой вращалась с помощью заводной головки.
На вращающемся в обе стороны безеле выгравирована шкала навигации, придуманная Линдбергом, учитывающая, что за час Земля поворачивается вокруг своей оси на 15 градусов, а за минуту - на 15'. С помощью этих шкал, а также сектанта и навигационной карты пилоты получили возможность определять долготу. Если бы не война, вряд ли эти часы, выпущенные в 1931 году в считанных экземплярах, стали известными. Однако поняв, что битва за Северную Атлантику неизбежна, в часах Линдберга заинтересовались военно-морские летчики США, Великобритании, Франции и Германии. В 1938 году вышла усовершенствованная версия Longines Angle Horaire, которая была востребована пилотами вплоть до рождения электронных навигаторов.
Востребована они и сейчас. Современные Lindberg Angle Hour гораздо совершеннее оригинала. Они автоматические, корпус выполнен из сапфирового стекла с внутренним антибликовым покрытием. При этом создатели сохранили наиболее характерные черты, которые придают современной модели винтажный шик, а надпись на задней крышке краткая памятная надпись в честь изобретателя: «Designed by Col. Chs. A. Lindberg».

Officine Panerai Radiomir (1938)

Готовился к битве за господство в Средиземноморье и итальянский ВМФ Marina Militare. Не обладая мощным флотом, способным бросить вызов британскому, командование Marina Militare решила создать подводный спецназ Gamma Force. Его бойцы должны были доставлять под водой к вражеским судам торпеды и магнитные бомбы. Так как устройства, позволяющие дышать под водой, в то время были несовершенны, у бойцов Gamma Force на выполнение задания были считанные минуты. Поэтому им были необходимы надежные водонепроницаемые часы с люминесцентными стрелками и циферблатом. Командование обратилось с просьбой создать такие часы в компанию Panerai, которая с начала ХХ века производила для Marina Militare многое оборудование, вроде сигнальных семафоров, таймеров для торпед и глубинных бомб.
Кстати, до сих пор сигнальные прожекторы на итальянском флоте моряки называют «панераями». В то время только Rolex имел водонепроницаемые часы. Но изящные Oyster были не столь надежны, а их герметичность была недолговечной. Поэтому Panerai решила создать по мотивам Rolex собственные часы. Почему именно на базе Rolex? Наверное, потому, что у Panerai было торговое подразделение, которое торговало в том числе и часами и имело эксклюзивные права на дистрибуцию в стране Rolex. Как и ролексовские устрицы, новые часы имели подушкообразный корпус, однако гораздо больших размеров: этого требовал большой функциональный циферблат. Компания Rolex поставила Panerai и собственные механизмы с ручным заводом, которые были сделаны на базе калибров Cortebert.
Стрелки, цифры и метки циферблата были окрашены фирменной люминесцентной краской Radiomir на основе радия (о вреде радиоактивности тогда люди имели небольшое представление). Название этого состава и дало имя модели. Первые 60 экземпляров не имели фирменного рычага, защищающего заводную головку. Головка была обычная большая и завинчивающаяся. Однако вкоре выяснилось, что месяца через 2 такая головка дает течь, так как у спецназовцев не всегда есть время осторожно и тщательно ее завинчивать. Тогда-то и был придуман рычаг, функция которого не столько защищать головку от повреждений, столько надежно утапливать и фиксировать ее в корпусе.
Бойцы Gamma Force нанесли значительный урон британскому ВМФ: 12 судов было потоплено, около 35 - повреждено. По одной из версий, это они были причастны к странному взрыву и гибели линкора «Новороссийск», бывшего некогда флагманом Marina Militare «Джулио Чезаре». А когда человечество узнало о смертельной опасности радиоактивных материалов, часы Radiomir замуровали в цементном кубе и утопили в море. Лишь по воле случая некоторые экземпляры уцелели. В середине 90-х один из этих экземпляров увидел владелец Richemont Group Йохан Руперт, который тут же распорядился приобрести Panerai. Прославленная компания в то время испытывала серьезные финансовые трудности в результате резкого сокращения военных заказов, и предложение Руперта оказалось как никогда кстати. В 1998 году появились современные часы, которые, несмотря на свои огромные размеры, тут же завоевали колоссальную популярность. До сих пор главная проблема компании не столько продать свои часы, сколько удовлетворить спрос на востребованные модели.

IWC Die Grosse Flieger Uhr (1939)

Мануфактура IWC из немецкоговорящего швейцарского кантона Шаффхаузен получила заказ создать авиационные часы для Luftwaffe в 1938г. Думаю, что поводом к этому послужило успешное выполнение аналогичного заказа от британских Royal Air Force: знаменитые часы Mark IX работали превосходно, и британские асы гордились ими. Немцам они тоже нравились, но так как они уже тогда разработали новую прогрессивную тактику вертикальных воздушных боев, им требовались более защищенные часы с большим предельно функциональным циферблатом, позволяющим считывать показания и ночью, и когда кабина залита ослепительным солнечным светом.
Мастера IWC пошли по тому же пути, что принес им успех при создании первых наручных морских хронометров Portuguese. В качестве базового механизма они взяли калибр для карманных часов, с которым по точности и надежности тогда не мог сравниться ни один наручный. Единственным усовершенствованием стала центральная секундная стрелка. Памятуя о просьбе заказчиков максимально защитить часы, инженеры разработали для новой модели дополнительный внутренний корпус из мягкого железа, который прекрасно защищал механизм от воздействия электромагнитного поля.
Из-за большого механизма, да еще и с внутренней защитной капсулой, корпус часов получился огромным - 55 мм. Громадная, похожая на бриллиант головка с зазубренными краями позволяла оперировать собою не снимая летных краг. Необычные размеры и дали название часам - Die Grosse Flieger Uhr («Большие пилотские часы»). Если Mark IX рекомендовали использовать на высоте до 10 000 футов (3400 метров), то Die Grosse Flieger Uhr имели более герметичный корпус, которому были не страшны и 7-километровые высоты. Дело в том, что британские атмосферные авиамоторы ближе к 4000 метрам начинали ощущать недостаток кислорода, а «Большие пилотские» командование Luftwaffe планировало использовать в качестве штурманских приборов высотной авиации, для которой должны были быть разработаны соответствующие двигатели.
В итоге немецкие асы получили и впрямь превосходный прибор - точный, выносливый, надежный. Как и всякое оружие, Die Grosse Flieger Uhr нумеровались, и порой только по номерам удавалось установить имена погибших пилотов. Как и было задумано, первые модели были распределены среди экипажей высотных бомбардировщиков, однако вскоре такие же часы затребовали штурмовики, разведчики, истребители. Большая часть моделей погибла вместе со своими владельцами. Чудом уцелевшие крайне редко всплывают на аукционах и пользуются огромным спросом. В 2002г. IWC возобновила выпуск Die Grosse Flieger Uhr. Внешне современная модель очень похожа на оригинал. Лишь диаметр корпуса уменьшился до 46,2 мм. Оснащены они современным автоматическим калибром с индикатором запаса хода (7 дней) и календарем-дата. Внутри корпуса - все та же антимагнитная защита. Циферблат по-прежнему читается в любое время суток, а кончик центральной секундной стрелки за минуту проделывает путь длиной в 14 см.

Breitling Navitimer (1952)

Компания Breitling также принимала участие в войне, создавая надежные полезные часы для пилотов. Например, их хронограф Chronomat с вращающимся безелем, который позволял осуществлять расчеты, родилась еще в 1942 году. Но только выпущенный 10 лет спустя Navitimer стал первым незаменимым «инструментом для профессионалов», благодаря которым сейчас и знаменита марка. Грандиозный успех модели объясняется тем, что в ней самым удачным образом объединились все удачные и оригинальные технологии Breitling. Navitimer остался хронографом с 12-часовым и 30-минутным счетчиками. Механизм с ручным заводом был надежен и проверен временем. А вращающийся безель оснастили несколькими логарифмическими шкалами, которые позволяли пилотам осуществить практически все необходимые расчеты при подготовке к полету: рассчитать расход топлива, измерить среднюю скорость, и, самое главное, быстро переводить галлоны в литры, морские мили - в сухопутные, и, наконец, мили - в километры. Именно поэтому Международная ассоциация пилотов и авиавладельцев (AOPA) объявила Navitimer своими официальными часами. С тех пор Navitimer пережил множество переизданий, каждое из которых пользовалось неизменным успехом. Именно Navitimer можно назвать самой узнаваемой и популярной моделью Breitling. Благодаря хронографу с логарифмической линейкой, компания вошла в десятку мировых лидеров и до сих пор удерживается в ней.

Blancpain Fifty Fathoms (1953)

В 1952 году два французских морских офицера - капитан Робер Малубье и лейтенант Клод Риффо - получили задание от Министерства обороны Франции создать элитное подразделение подводников по образу и подобию снискавшего славу во время войны итальянского спецназа Gamma Force. Французы назвали свое подразделение Les Nageurs de Combat («Военные ныряльщики»). Найти и обучить пловцов особого труда не составило, а вот вооружить водонепроницаемыми часами оказалось гораздо сложнее. Заказ на это оборудование получили ведущие французские производители.
В списке оказалась и швейцарско-французская компания, которая тогда называлась Blancpain-Rayville. Главная заслуга мастеров Blancpain в том, что они решили не повторять опыт Rolex и Panerai, а создали принципиально новый корпус с дополнительной камерой, в которую закачивалась смесь из воздуха.
Таким образом механизм, заключенный в корпус Blancpain, мог точно работать на глубине 50 морских саженей (fathom) - то есть 91 метр. Именно такой порог глубины был признан медиками 50-х безопасным для погружения человека. Риффо и Малубье были настолько восхищены часами, что в 1953 году Министерство обороны сделало официальный заказ на Fifty Fathoms, которые стали частью официальной экипировки подводных частей флота. Сама Blancpain была в то время довольно маленькой фабрикой и не могла справиться с подобным заказом. Поэтому на Blancpain-Rayville производились только корпуса (главное ноу-хау модели), а механизмы Lip R23 для Fifty Fathoms поставляла фабрика Lip. В 1954 году Fifty Fathoms поступили в свободную продажу на территории Франции, и на циферблате часов стояли два логотипа: Blancpain и Lip. Впоследствии Blancpain разорвала контракт с Lip и стала устанавливать в свои часы механизмы, изготавливаемые фарбрикой Anton Schild из швейцарского Гренхена. В моделях устанавливались два типа калибров знаменитой швейцарской мануфактуры AS 1700 и AS 1712.
Последний был оснащен календарем-дата, что для подводных часов было очень необычно и престижно. Стрелки и метки покрывались люминесцентной краской на основе трития. Вскоре часами Fifty Fathoms заинтересовались представители ВМФ других стран. Так Fifty Fathoms оказались на вооружении Министерств обороны Чехии, Германии, Польши, скандинавских стран и даже США. «Американские» Blancpain Fifty Fathoms сегодня считаются самой дорогой и редкой моделью. За 30 лет их было выпущено всего несколько десятков, каждый экземпляр пронумерован. Fifty Fathoms выпускались до начала 80-х годов, когда компанию Blancpain поглотила группа SSIH. Выкупивший в 1983г. права на марку Жан-Клод Бивер восстановил былую славу компании.
Возрождение началось с коллекций Villeret и Le Brassus, но про культовую Fifty Fathoms Бивер, конечно же, не забыл. В 1997 году дайверская линия была с триумфом возрождена. На этот раз она имела водонепроницаемость 300 метров, как того требовали современные стандарты подводных часов. 50-летний юбилей Fifty Fathoms отпраздновали в 2003 году, выпустив лимитированную серию часов с черным нецарапающимся сапфировым безелем. Но настоящий триумф ожидал модель в 2007г., когда были выпущены две новые версии Fifty Fathoms - хронограф fly-back и турбийон. Культовая модель превратилась в прекрасный образец Haute Horlogerie, облаченный в корпус подводных часов, дизайн которых максимально повторяет Fifty Fathoms 53-го года. А в этом году вышла в свет еще более усовершенствованная версия культовой модели, герметичность которой увеличена в 10 раз, а потому она называется 500 Fathoms. Но это уже другая история.

Источник: http://style.rbc.ru/luxury/2009/10/09/96675.shtml