31 мая 1941 года на окраине Ярославля на высоте 7300 метров Амет - Хан встретил немецкий бомбардировщик Ju-88D-1. Он бросился в атаку, открыв огонь из всех пулемётов. "Юнкерс" на большой скорости, умело маневрируя, изворотливо уходил от прицельного огня. Наконец Амет-Хану удалось зайти с задней полусферы. Длинной очередью уничтожил пулемётную точку бомбардировщика. Когда после очередного боевого разворота поймал в прицел "Юнкерс", снова нажал на гашетку, но выстрелов не последовало - кончился боезапас. Стрелять было нечем...
"Боезапас кончился", - обожгла мысль. И тут же другая: "Таранить!" Эта мысль теперь овладела всем его существом. Он был озабочен только одним: как можно быстрее сократить расстояние, отделявшее его от вражеского самолёта. Сблизившись с "Юнкерсом", Амет-Хан повёл истребитель в атаку. Немецкий стрелок пытался отразить удар - хлестнул огневым смерчем. Но краснозвёздный самолёт неудержимо мчался вперёд. Казалось, ещё секунда - и он снарядом врежется в машину врага. Немецкий пилот упредил: скольжением отпрянул в сторону.
Истребитель пронёсся близ "Юнкерса" и, блеснув молнией, почти отвесно ринулся вниз. А в следующий миг его правое крыло, точно меч, рассекло плоскость бомбардировщика. Раздался скрежет металла, и в небе тотчас потянулся дымный след от моторов "Юнкерса". Амет-Хан выбросился из неуправляемого самолёта с парашютом.
...Жители поволжской деревни Дымокурцы поначалу приняли спустившего с неба смуглого черноглазого Амет-Хана за чужака и наставили вилы... Пришлось лётчику, отвернув борт кожаного реглана, показать орден Красной Звезды, чтобы развеять последние сомнения. Подбежавшие сельские мальчишки доложили, что "фриц упал вон там, а крыло от него - вот здесь, близко".
Он осмотрел эту совсем нестрашную теперь плоскость с чёрным крестом - "крышку несостоявшегося гроба", как потом острили его друзья, - и отчётливо понял свою ошибку: если бы таранил сверху, как делают другие, то, глядишь, приземлился бы на своём самолёте. Значит, на будущее вывод таков: только хладнокровный расчёт каждого своего маневра в бою.
Попросив ребят собрать парашют, лётчик устало провёл ладонью по щеке. На руке остались следы крови. Его проводили в село, обмыли раны, перевязали чистой холстиной. Через полчаса он сидел за уставленным деревенскими яствами столом: квашеная капуста, грибы, солёные огурцы, чугунок дымящейся картошки и даже запылённая бутыль. "Для праздника Победы припас, - объяснил старик хозяин. - Да тут такой случай! Для милого дружка - и серёжку из ушка!"
В избу набилось много народу, старики расспрашивали, уважительно поглядывая на орден Красной Звезды, "как оно там, в небе", бабы, увидев его забинтованную голову (разбил при таранном ударе о приборную доску), сокрушались и жалостливо охали.
Подлечившись в госпитале, Амет-Хан вернулся в полк. Здесь его приняли в партию. А вскоре пришла радостная весть: за подвиг в воздушной схватке 20-летний лётчик удостоен ордена Ленина. Боевые друзья от души поздравили с высокой наградой. Потом вместе отправились в город. И тут Амет-Хан вторично встретился с тем "Юнкерсом". Но вражеский самолёт с обрубленным крылом был уже мёртв. Его притащили на центральную площадь. Собралось много народу. Сквозь толпу с трудом протиснулся вперед чернявый худенький лейтенант в лётной форме. Рядом стояли парни в рабочих спецовках. О чём-то вполголоса заспорили. Тогда один из них достал из кармана газету и стал читать маленькую заметку, уточняя подробности боя, фамилию лётчика. И вряд ли кто заметил, как вдруг смутился лейтенант и, повернувшись, быстро зашагал в сторону...
Через несколько дней после таранного победного боя, городской комитет обороны вручил победителю именные часы с надписью: "Лейтенанту Красной Армии Амет-Хан Султану, геройски сбившему немецко-фашистский самолёт..."